Руднева, Евгения Максимовна

Е. М. Руднева

Евгения Максимовна Руднева (1920—1944) — штурман 46-го гвардейского ночного бомбардировочного авиационного полка 325-й ночной бомбардировочной авиационной дивизии, гвардии старший лейтенант. Герой Советского Союза. Студентка механико-математического факультета МГУ.

Одарённость, хорошая математическая подготовка, полученная в школе, а затем на первых курсах в МГУ, позволили Евгении Рудневой успешно освоить штурманское дело. Она обладала отличными организаторскими способностями, необходимыми настоящему воинскому командиру. Она была назначена штурманом самолета, затем эскадрильи, а потом и полка. Под руководством Рудневой в полку были подготовлены 22 штурмана.

В трудных условиях, ночью Руднева точно выводила свой самолет к заданным боевым целям. Хотя вражеские зенитчики открывали сильный заградительный огонь, экипаж отважно прорывал зону огня и бомбардировал объекты противника. Женя совершила в общей сложности 645 боевых вылетов. С её самолета на живую силу и технику противника было сброшено 79 тыс. килограммов бомбового груза, в результате чего, по неполным данным, были уничтожены 2 переправы, 1 железнодорожный эшелон, 2 зенитные точки, свыше взвода вражеской пехоты и т. д.; в расположении врага возникли 73 больших пожара и произошло 90 сильных взрывов.

Несмотря на тяжелые испытания, с которыми приходилось сталкиваться, Руднева и на фронте не расставалась с мыслями об астрономии, об университете, о научной деятельности. Как-то во фронтовой газете она прочла сообщение о разгроме, учиненном фашистами в Пулковской обсерватории. Потрясённая этим сообщением, Женя написала письмо своему любимому учителю — старейшему астрофизику, члену-корреспонденту Академии наук профессору С. Н. Блажко. В этом письме ярко отразились ее настроения, её тогдашние повседневные дела и заботы. Женя писала: «Уважаемый Сергей Николаевич! Пишет Вам Ваша бывшая студентка Женя Руднева. Простите, пожалуйста, что я к Вам обращаюсь, но сегодняшнее утро меня очень взволновало. Я держала в руках сверток, и в глаза мне бросилось название газетной статьи: «На Пулковских высотах».

На войне люди черствеют, и я уже давно не плакала, Сергей Николаевич, но у меня невольно выступили слезы, когда прочла о разрушенных павильонах и установках, о погибшей Пулковской библиотеке, о башне 30-дюймового рефрактора. А новая солнечная установка? А стеклянная библиотека? А все труды обсерватории? Я не думаю, что удалось оттуда вывезти, но вряд ли многое, кроме объективов. Я вспомнила о нашем ГАИШе. Ведь я ничего не знаю. Цело ли хотя бы здание? После того, как Вы оттуда уехали, мы еще месяц занимались (я была на четвертом курсе). По вечерам мы охраняли свой институт, я была старшиной пожарной команды из студентов. Летаю штурманом на самолете, сбрасываю на врага бомбы разного калибра, и чем крупнее, тем большее удовлетворение получаю, особенно если хороший взрыв или пожар получится в результате. Свою первую бомбу я обещала им за университет — ведь бомба попала в здание мехмата прошлой зимой. Как они смели!! Но первый мой боевой вылет ничем особенным не отличался: может быть, бомбы и удачно попали, но в темноте не было видно. Зато после я им не один крупный пожар зажгла, взрывала склады боеприпасов и горючего, уничтожала машины на дорогах, полностью разрушила одну и повредила несколько переправ через реки…

Мой счёт еще не окончен. На сегодня у меня 225 боевых вылетов. И я не хвалиться хочу, а просто сообщаю, что честь университета я поддерживаю — меня наградили орденом Красной Звезды. В ответ на такую награду я стараюсь бомбить еще точнее, мы не даем врагу на нашем участке фронта ни минуты покоя. А с сегодняшнего дня я буду бить и за Пулково — за поруганную науку. (Простите, Сергей Николаевич, послание вышло слишком длинным, но я должна обратиться именно к Вам, Вы поймете мое чувство ненависти к захватчикам, мое желание скорее покончить с ними, чтобы вернуться к науке).

Изредка, когда выдается свободная минутка (это бывает в хорошую погоду при возвращении от цели), я показываю летчику Бетельгейзе или Сириус и рассказываю о них или еще о чем-нибудь таком родном мне и таком далеком теперь. Из трудов ГАИШа мы пользуемся таблицами восхода и захода Луны...

Как Ваше здоровье, Сергей Николаевич? Если Вам не будет трудно (мне очень стыдно затруднять Вас и вместе с тем хочется знать!), напишите мне о работе ГАИШа, о том, что осталось в Москве, что удалось вывезти из Пулкова.

Я очень скучаю по астрономии, но не жалею, что пошла в армию: вот разобьём захватчиков, тогда возьмёмся за восстановление астрономии. Без свободной Родины не может быть свободной науки! Глубоко уважающая Вас Руднева Е.».

Руднева вместе со своими подругами участвовала в разгроме немецко-фашистских захватчиков на Северном Кавказе, Таманском и Керченском полуостровах. Только в течение одной ночи на 9 января 1944 года, когда наши войска отстаивали небольшой плацдарм, захваченный советскими моряками и пехотинцами северо-восточнее Керчи, она совершила семь вылетов на бомбардировку противника. В ночь на 9 апреля 1944 года ей предстояло совершить свой очередной, 645-й вылет. Боевая задача была поставлена чётко — уничтожение механизированной колонны противника севернее Керчи. «В ту ночь, — вспоминала И. В. Ракобольская, — ярко светила луна; а на высоте семисот — восьмисот метров небо закрывал тонкий слой облаков. На фоне облаков, освещенных сверху луной, отчётливо, как на экране, было видно, как самолет медленно ползёт по небу. Над целью самолет был обстрелян и загорелся. Через несколько секунд внизу разорвались бомбы — штурман успела сбросить их на цель. Горящий самолет некоторое время продолжал лететь на запад — надо было бросить листовки. Потом повернул на восток, и тут другие экипажи увидели, как самолёт медленно, спиралью, а потом всё быстрее и быстрее начал падать на землю. Цветные вспышки смешивались с огнём — это рвались сигнальные ракеты в кабине штурмана. Самолёт упал за линией фронта. Видно было, как он вспыхнул последний раз и погас. Жени не стало. Долго в полку не могли привыкнуть к этой мысли. Да и сейчас всё кажется, что она с нами».

Имя Евгении Рудневой носит улица и средняя школа города Бердянска, где прошли её детские годы и где она училась, улицы Москвы и Керчи. Её имя присвоено малой планете Солнечной системы.